Не плачь, не морщь опухших губ...

Не плачь, не морщь опухших губ,
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.

Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.

Пройдут года, ты вступишь в брак,
Забудешь неустройства.
Быть женщиной — великий шаг,
Сводить с ума — геройство.

А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.

Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.

В хрусталльный шар заключены мы были...

В хрусталльный шар заключены мы были,
И мимо звезд летели мы с тобой,
Стремительно, безмолвно мы скользиль
Из блеска в блеск блаженно-голубой.
И небыло ни прошлого, ни цели,
Нас вечности восторг соеденил
По небесам обнявшись мы летели,
Ослеплены улыбками светил.
Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
Остановил наш огненый порыв,
И поцелуй прервал наш безначальный,
И в пленный мир нас брсил, разлучив,
И на земле мы многое забыли,
Лишь изредка воспомнится во сне
И трепет наш, и трепет звездной пыли,
И чудный гул, дрожавший в вышине.
Хоть мы грустим и радуемся розно,
Твое лицо, средь всех прекрастных лиц
Могу узнать по этой пыли звездной,
Оставшейся на кончиках ресниц...

Ты меня не любишь, не жалеешь

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь,-
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь,-
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

Я в глазах твоих утону

Я в глазах твоих утону — Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье!
Подойду и скажу — Здравствуй!
Я люблю тебя очень — Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить- Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду — Поймать успеешь?
Ну, а если уеду — Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою — Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда — Хочешь?
Я ответа боюсь- Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами — Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самой счастливой будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни...
Я любить тебя буду — Можно?
Даже если нельзя... Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

Зеркало

Я в зеркало смотрю и вижу в нем
То отражение, в котором мы вдвоем,
В котором улыбаешься ты мне с любовью,
В котором это чувство не залито кровью.
Той кровью, что стекает по моим рукам,
Теперь уже не верю своим сладким снам,
Не верю безнадежным обещаниям любви,
Лишь оттого, что обещанья эти не твои.
Боюсь я взгляда твоего с укором,
Боюсь, что медики успеют прилететь на скорой,
Я не хочу, чтоб видели они как я
Умру лишь оттого, что я люблю тебя.
По глупости своей я зеркало разбила,
И ждет меня теперь холодная могила,
И пусть за это весь народ честной меня осудит,
Но может твое сердце мой поступок не забудет?
Осколком зеркала я вены перерезала себе,
Шепча какую-то бессмысленность придуманному тебе,
И вот теперь я покидаю бренный мир смятенья,
Последний раз, взглянув в свое скупое отраженье.

Тонкий лед...

Тонкий лёд моих вен останется льдом.
Моей нежности плен разрушать уже в лом.
Моя осень давно позабыла тепло,
А мне наплевать, мне уже всё равно...
Страшные ночи — ночи без сна,
Страшные мысли, что я умерла.
И, правда, где жизнь? Где она бьёт ключом?
Всё как всегда — идёт день за днём...
Всё расписано на год, а может на два,
А где моя страсть, где моих два крыла?
Там, где круговерть одинаковых дней,
Там только смерть всех страшней и сильней.
В этом мире, возможно, не так страшно жить,
Здесь единственно сложно — себя не убить.
Где вся нежность, которая когда-то была?
Неужели она, как и я умерла?
Неужели весь лёд моих синих вен
Не растает? И это теперь мой удел?
Все нервы, которые превратились в комок,
Я не распутала, и никто бы не смог.
Я не была в этой жизни ничьей,
Между жизнью и смертью провела параллель.
После меня — золотой листопад,
После меня — все дороги назад.
После меня — стихи и дневник,
В которых нет вечности, всё только — миг.
После меня останется лирика эта
И на столе одна сигарета.
Не важно, что будет после, потом.
Быть может всё это окажется сном...

В разбросанном пространстве книг

... В разбросанном пространстве книг
Горит исписанный дневник,
Исчёркан лист бумаги белой
Как снег, от дыма загорелый.
С тобою прожитые дни
Сгорят до чёрной седины.
Сгорит малиновая жизнь,
И бледно-розовой золой
В мой предпоследний слабый выдох
Искрят сафийскою звездой
Ожоги раскалённых пыток.
А как невинно всё случилось,
Как всё бесстыдно начиналось,
Когда на голос твой молилась,
Весь день в апатии слонялась.
В глаза смотрела беспрерывно,
Ловила каждое касанье
И проклинала день противный,
Как приходила я в сознанье
Лишь от того, что мы не рядом,
По той причине, что не знаешь
Бездарных строк моих плеяды,
Лилово-приторные взгляды
В разбросанном пространстве книг...

Чужая.
Я не живу, я существую.
Ты видишь разницу большую?
Ты слышишь визг летящих шин
В потоке городских машин?
Английский — март, немецкий — май,
Под звуки забиванья свай,
Что землю твёрдую калечат,
(От сумасшествия не лечат)
Я отбываю жизни срок
Со стаей уличных сорок,
Готовых в небе испариться,
Лишь только ливень разразиться.
Как день апрельский я живая,
Но эта жизнь — совсем чужая...
Так отражаясь в зеркалах,
Глухая боль в моих глазах
Закроет дверь в миры надежд.
Под тяжестью земных одежд
Не слышен ровный сердца стук,
Когда в объятьях сильных рук
Твоим отсутствием убитый.
Сухим вином в хрусталь разлита
Моя воинственная грусть.
Пустым бокалом разобьюсь
Об острый край своей мечты.
Проклятием мне стала ты...

Разлука

Теперь будет темно. Бесконечно темно:
Дождь и слякоть и грусть без конца и начала.
Солнце скрылось давно. Очень-очень давно,
А ведь я его луч на рассвете встречала!
Теперь будет зима, одиночества мрак.
Я забуду тепло твоих светлых лучей.
Надо верить — во что? Надо жить — только как?
Я не вынесу тьмы безрассветных ночей.
Мне замерзнуть не даст только пламя мечты -
Я сквозь ветер и дождь буду звать мой Апрель!
Я дождусь того дня, когда в дом войдешь ты,
А на улице снова петь будет капель.

Классической строкой..

Давай поговорим, друг друга называя
Великим словом «друг», а лучше — помолчим,
Священной тишине торжественно внимая,
К изыскам привыкая -
С мерцания свечи...
Так странно, что солгать — легко, но неуместно...
И правду не узнать в одеждах расписных...
Свеча ещё горит — неколебимо, честно,
А я уже погас -
В метаньях наносных...
А я Вас не любил, наверно, — мне казалось,
Что я обязан Вам рождением любви...
Дворец судьбы разбит на вычурные залы,
А, может быть, — вокзалы....
Давай поговорим! ...
А, впрочем, что сказать, когда «слова — капканы»
Захлопнуты давно и пойманы не раз
Мы оба на «авось»..., одни и те же раны -
Увы, (клянусь — увы!)
Не связывают нас...
Часов безумный бой запомню я, конечно...
И авангардный взгляд, наполненный тоской,
Пробьёт двенадцать раз: в глаза мои и плечи,
А в спину — промолчит
Классической строкой